ОДИН ГЕРОЙ, ДВА СВЯТЫХ, ДВА ПАТРИАРХА

Около 1540 года (точная дата неизвестна) Иерусалимский патриарх Герман рукоположил в священники прибывшего с Афона молодого монаха по имени Герасим. В Святогробское братство вошел еще один иеромонах, который вскоре вместе с другими священниками стал служить литургию в церкви Воскресения Господня. Кто был этот человек, один из великого множества служивших у главной христианской святыни за все века ее существования? Что привело его в Иерусалим? Какую мысль принес он к подножию Креста Господнего? О чем просил он Господа за Божественной Литургией и в своих келейных молитвах? Своего мирского имени монах Герасим никогда не называл, и оно осталось неизвестным. Фамилия его была Нотарас. Он приходился внуком (скорее правнуком) бесстрашному Луке Нотарасу, последнему великому дуке Византии.

При византийском императоре Константине XI Лука Нотарас выполнял не только обязанности великого дуки (командующего флотом), но временами и обязанности месазона (главы правительства). У Луки Нотараса была большая семья. Его жена происходила из древнего императорского рода Палеологов. Великий дука был состоятельным человеком, вел дела с итальянскими компаниями, хранил деньги в банках Венеции и Генуи. Эти банки были куда более надежными и прибыльными, чем византийские. Ведь сама Византия к тому времени давно утратила свое могущество. Вся территория ее состояла из Константинополя с окрестностями, нескольких островов на побережье Малой Азии, нескольких городов на побережье Болгарии и греческого полуострова Пелопонес. Население Константинополя когда-то доходившее почти до миллиона человек, теперь насчитывало только 50 тысяч жителей.

Царьград не торговал больше драгоценными коврами и шелками с Европой и Русью. Большинство жителей некогда блестящей столицы кормились с огородов, растянувшихся вдоль крепостных стен. Этих садов и огородов, по свидетельству современника, в Константинополе было больше, чем домов. Власть императора фактически ограничивалась пределами города. Но ромейская гордость по-прежнему жила в сердцах византийцев. И второй Рим не желал уступать первому, не склонял перед ним головы, не шел под его власть. Флорентийская уния, подписанная в 1439 году императором Константином вызвала острейшие разногласия при дворе и недовольство народа. Духовенство Константинополя отказывалось сослужать со священниками, «впавшими в латинство».

Византийцы не хотели признавать главенство римского папы и менять догматы церкви. К тому же они не могли простить латинянам крестового похода 1204 года, когда объединенные отряды французов и итальянцев разгромили их столицу, город, нызывавшийся «оком мироздания». Католики не пощадили православных святынь. Церковь Святой Софии была разграблена. А вместе с ней разграблены и разрушены были сотни церквей. Из столицы христианского Востока в течение последующих пятидесяти лет были вывезены в Европу несметные сокровища. Драгоценная утварь византийских церквей до сих пор украшает музеи Венеции.

Столица Византии была освобождена в 1261 году, но так и не смогла оправиться от удара, нанесенного ей братьями-христианами. Константинополь остался лежать в руинах, жители возвращались в него неохотно.

К середине XV века Византия с трудом выживала в мусульманском окружении. Она оказалась в середине Османской империи – между ее европейскими и азиатскими владениями. Но даже когда над Константинополем нависла угроза захвата, на этот раз турецкого, большинство византийцев сопротивлялось выполнению условий ̄Флорентийской унии. Император Константин считал, что выполнение условий унии необходимо в целях получения военной помощи от латинян. Великий дука Лука Нотарас не был согласен с императором. «Лучше увидеть посреди города царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару», – говорил он.

Печальным образом обстоятельства сложились в соответствии с его предпочтением. Но и с турецкой чалмой бесстрашный адмирал сражался не на жизнь, а на смерть. Когда в 1453 году турки осадили Константинополь, он командовал морскими сражениями против османского флота, принимал участие в отражении многих штурмов на стенах города. Вместе с Иоганнесом Грантом руководил подкопно-минной войной против турецких саперов.

Турки начали осаду 11 мая 1453 года. 16 мая они сделали подкоп под крепостные стены в районе Влахернского квартала. Греки сумели обнаружить его и стали вести контр-подкопы. Они взрывали и затопляли водой все подземные ходы неприятеля. 23 мая отряд Луки Нотараса сумел подвести мину под главный вырытый турками тоннель и взорвать его. После такой неудачи турки вынуждены были отказаться от военных действий на «подземном фронте».

Вообще обедневший Константинополь оказался для османов крепким орешком. В осажденном городе оказалось лишь 4773 человека, способных держать оружие. Силы союзников были немногочисленны. Но император Константин отказался сдаться султану Мехмеду, двинувшему против него 120 тысячную армию и большой флот. Несмотря на все тяготы осады, упадок духа горожан и даже их выступления против правительства, греки сражались отчаянно.

Осада складывалась для турок неблагоприятно, во многих боевых операциях они терпели досадные поражения. 25 мая на военном совете великий визирь Халиль-паша даже предложил султану Мехмеду заключить мир с греками и закончить изнурительную осаду города. Но Заганос-паша возразил, что победа туркам обеспечена, поскольку Константинополю неоткуда ждать спасения. Действительно, несмотря на определенную военную помощь Венеции и Генуи, силы осажденных были истощены. И в ночь с 28 на 29 мая турки пошли на решающий штурм. Все жители Константинополя, способные держать оружие вышли на стены города.

Потери, которые несли османы при взятии византийской столицы, были очень велики. Во время последнего штурма армейская полиция султана уже гнала солдат в атаку железными палками. А те бежали от греческого огня, льющегося на них со стен города. Но бежать было некуда. Султан велел казнить всех отступавших.

Лука Нотарас командовал отрядом из 100 византийцев и нескольких латинян, защищая Морскую стену. Но стены Константинополя во многих местах уже были пробиты тяжелыми орудиями турок. Они сумели взять башню Керко и прорвались в город. Сам император Константин сражался как простой воин за упавшими стенами у ворот святого Романа. Последними словами императора были: «Город пал, а я еще жив!» Он сорвал с себя знаки императорского отличия, и зарубившие его турки не знали, что перед ними император.

Когда Константинополь наконец был взят, улицы его были завалены телами павших защитников города. Среди них горожане потом нашли и опознали по сапогам с орлами своего императора. Его похоронили под плитами площади, на которой он погиб. В руки султана Мехмеда попало лишь 500 пленных византийских воинов. Среди них был Лука Нотарас. Султан сначала назначил его губернатором поверженного города, а затем казнил.
Вот как описывает обстоятельства казни великого дуки Стивен Рансимен в XI главе своей книги «Падение Константинополя в 1453 году»: «Через пять дней после падения города Мехмед устроил пир. Когда он уже достаточно опьянел, кто-то шепнул ему, что у Нотараса есть сын четырнадцати лет необыкновенной красоты. Султан тут же послал своего евнуха в дом мегадуки с требованием отдать мальчика в его гарем. Нотарас, оба старших сына которого пали в бою, отказался подвергнуть мальчика такой позорной участи. Тогда посланная за ним полиция привела к султану самого Нотараса вместе с сыном и юным зятем, сыном великого доместика Андроника Кантакузина. Когда Нотарас вновь ответил султану отказом, тот приказал немедленно обезглавить его и обоих юношей. Единственной просьбой Нотараса перед смертью было, чтобы юношей казнили раньше него, дабы вид его смерти не вызвал у них колебаний. После их казни он спокойно обнажил шею и подставил ее палачу».

Жена Луки Нотараса попала в рабство и умерла по дороге в Андрианополь.

День падения Константинополя, 29 мая 1453 года, греки называют «черным вторником». В этот день перестала существовать великая Византия, родина и оплот православия. Византия, создавшая блестящую культуру, самую блестящую, какую только знали средние века. Она просуществовала 1000 лет, пережила расцвет и упадок. В 1453 году она лишилась и своей столицы. Так же, как и сама Византия, была обезглавлена семья Нотарасов.

Катастрофа, называемая потерей государственности, прошла через судьбы каждой греческой семьи, каждого церковного прихода, каждого монаха и мирянина. Мы обратились к примеру семьи Нотарасов, чтобы на примере малой церкви (одной семьи) проследить, как переживала катастрофу великая церковь (православная нация), оказавшаяся в пленении.
По счастливому стечению обстоятельств три дочери Луки Нотараса еще до осады Константинополя уехали в Рим. Возможно отец отправил их туда ввиду постоянной угрозы, нависавшей над Константинополем, жившим во вражеском окружении. Желанием обеспечить дочерей возможно объяснялись и инвестиции в итальянские компании, которые заблаговременно делал Нотарас. Действительно, постоянный денежный доход от вкладов, когда-то сделанных отцом, дал девушкам возможность выжить в трудный час и даже заняться вопросами сохранения и развития греческой культуры в Италии. Одна из сестер, Анна Нотара, руководила византийской общиной в Венеции. Вместе с Николасом Властасом и Захарией Каллигери она приобрела в 1499 году один из первых печатных станков для печатания греческих книг в Венеции.

Но вернемся к Герасиму Нотарасу, будущему святому покровителю острова Кефалония. Кто из детей Луки Нотараса приходился родителем Герасиму – неясно. Известно, что несколько человек из семьи Нотарасов, уцелевших после «черного вторника», обосновались на Пелопонесе, последней византийской территории, не отторгнутой от Константинополя до самого момента его падения.

Святой Герасим родился в 1509 году в деревне Трикала, недалеко от Коринфа. Его отец Димитрий по времени скорее приходился внуком, чем сыном Луке Нотарасу. К моменту рождения святого Герасима со дня падения Константинополя прошло больше пятидесяти лет. Но для семейной памяти это – не больше, чем прошедшие сутки. О чем говорили родители у колыбели маленького сына? О чем толковали родственники, собираясь вместе вечерами, когда мальчик рос? Если и по сей день Константинополь является болевой точкой в сердце греков, совершенно очевидно, что тогда он был неостывающей раной.

В самых простых греческих семьях и сегодня говорят о судьбах родного края. «Да, для нас это так: вера, родина, семья», – говорят греки. Вера, родина, семья. Наверняка эти слова чаще других слышал в детстве святой Герасим. Вслед за этим неизбежно возникали вопросы: «Как объяснить трагедию?», «Как жить дальше?» Вероятно в поисках ответа святой Герасим юношей покинул родительский дом и пустился в странствия.

Он отправился в путь по плененной Византии, когда она уже называлась Османской империей. В наступающей тьме он искал светильников веры. Материальное богатство православной империи было разграблено. Ее духовное богатство рассеивалось вместе с опустошением монастырей, в большинстве из которых не оставалось насельников. Оставшихся носителей великой культуры восточного монашества искал святой Герасим. Человек, алчущий и жаждущий правды, он проходил пешком сотни и тысячи кимлометров, чтобы припасть к ее источникам. И если многие города и села для Герасима представляли собой пустыню, то в пустыне странник таинственным образом обретал оазисы духа. Там встречал он отшельников, ведущих аскетическую жизнь. Он испрашивал их наставлений, выслушивал их советы – по крупицам собирал духовные сокровища, которые православные подвижники стяжали столетиями и передавали от сердца к сердцу.

Обойдя в своих странствиях всю Грецию, святой Герасим посетил родину отцов, завоеванный турками Константинополь. Он увидел церковь Святой Софии, превращенную в мечеть, руины дворцов и библиотек, где в огне пожаров сгорели тысячи бесценных рукописей и книг. Попрощавшись с родным пепелищем, Герасим ушел на Афон, там постригся в монахи и принял схиму. После нескольких лет на Афоне он пришел в Иерусалим, был рукоположен патриархом Германом в священники и прослужил у Гроба Господнего 12 лет. Но и здесь святой Герасим не остался насовсем. Он продолжил свои странствия. Посетил Синай, обошел всю Сирию, родину святого Исаака, и Египет, суровые пустыни которого были освящены подвигом святых Антония, Макария и других отцов восточного монашества.

Обойдя таким образом все православные святыни, неутомимый паломник вернулся в Грецию и поселился на острове Закинтос. Потомок великих Палеологов и блестящих Нотарасов, святой Герасим спал на камнях и питался одними растениями, без хлеба и соли. Через некоторое время он покинул Закинтос и поселился в пещере на соседнем острове Кефалония. После многих лет уединения святой Герасим собрал вокруг себя 25 учеников, чтобы передать им духовный опыт, с таким усердием собираемый им в течение всей жизни. Так образовался на Кефалонии монастырь Новый Иерусалим. Святой Герасим, молитвами исцелявший множество больных, был необыкновенно почитаем на Кефалонии.

В день своей кончины он собрал вокруг себя учеников и сказал им: «Живите в мире с собой, как дети. Не помышляйте о высоком». Что имел в виду святой Герасим, всю жизнь помышлявший только о высоком? Высоким наукам учил он и своих учеников. Но внук Луки Нотараса, видевший великую Византию поверженной, плененной и обнищавшей, понимал, что в сердце человека есть вопросы, на которые, даже обойдя все святыни и всех святых, на земле не сыскать ответа.

Следующим знаменитым представителем семьи Нотарасов был Иерусалимский патриарх Досифей. Он родился на Пелопонесе в 1641 году. Получил образование в Константинополе, где положение местного патриарха к тому времени стабилизировалось. В Константинополе же тогда проживали по большей части и Иерусалимские патриархи. Там была организована духовная школа, где преподавало немало ведущих греческих богословов.

Приняв на себя в 27-летнем возрасте руководство Иерусалимским патриархатом, Досифей также большую часть времени проводил в Константинополе, где занимался библиотечной работой. Он спас от утраты, подготовил к печати и издал множество святоотеческих преданий и работ позднейших богословов. В Константинополе им были написаны три трактата с опровержением латинства.

Но главным его трудом является «История Иерусалимских Патриархов» – исследование всего исторического пути Православной церкви, которое вышло в 1715 году в Бухаресте.

Не менее важным трудом патриарха Досифея является документ с точным изложением православной догматики, получивший название «Исповедание Досифея». Документ этот был утвержден на поместном Иерусалимском соборе в 1672 году.
За 39 лет правления патриарх Досифей сделал очень много. Ему даже удалось расплатиться с долгами патриархии и поправить ее финансовое положение.
По просьбе Московского патриарха Иоакима Досифей направил в Москву для просветительской деятельности ученых братьев Лихудов. Братья Лихуды были первыми преподавателями первого русского высшего учебного заведения – Славяно-греко-латинской академии, которая была создана в Москве в 1685 году.

Софроний и Иоанникий Лихуды, православные армяне, были родом с острова Кефалония. Они принадлежали к византийскому княжеско-царскому роду. Один из их предков, Константин Лихуд (1150) был первым месазоном (премьер-министром) Византийской империи.

Приехав в Москву, братья Лихуды сразу приступили к обучению русского юношества греческому языку и церковным наукам. Вслед за Лихудами к преподаванию подключились ответственные за латинскую его часть – доктора Падуанского университета. И дело пошло. Славяно-греко-латинская академия стала не только учебным заведением, но и главным культурным центром Москвы, театральной школой.

Первый спектакль студенческого театра состоялся в ноябре 1701 года. «Действием благородных великороссийских младенцев» была поставлена драма под названием «Ужасная измена сластолюбивого жития прискорбным и нищетным». В основу пьесы была положена евангельская притча о богаче и Лазаре.

Впоследствие поэт и драматург Симеон Полоцкий, по инициативе которого была создана академия, поставил на ее сцене свои пьесы «О блудном сыне» и «О Навуходоносоре».

Деньги на строительство здания Коллегиума, первого корпуса академии, дал еще один византиец. «Чужеземец, вызванный из Греции для нотного писания, иеродиакон Мелетий, дал ход делу общеполезному, отказав по смерти своей обоим братьям Лихудиям на построение каменного здания для академии еще две тысячи рублей», – писал Алексей Малиновский в своей работе «Обозрение Москвы».¹

Деятельность патриарха Досифея можно считать продолжением древней византийской традиции, ведь миссионерство и просветительство были государственной политикой Византии. Оттуда пришла на Русь азбука и Святая София Киевская, и первая высшая школа в Москве.

Племянником патриарха Досифея и его преемником на Иерусалимском патриаршем престоле был Хрисанф Нотарас. Хрисанф родился в Арахове Архейской и с раннего возраста проявил живой интерес к наукам. В 15 лет он приехал в Константинополь, где, находясь на попечении своего дяди, учился в Патриаршей академии. Под руководством известного греческого дидаскала Севаста Киминитиса Хрисанф изучал помимо богословия, астрономию, географию, математику и собирал книги для Святогробской библиотеки.

Через некоторое время он принял монашеский постриг, был рукоположен в иереи и назначен архимандритом Святого Гроба Господнего в Константинополе.

---

¹ Малиновский Алексей Федорович (1762-1840) – крупный российский археограф, историк, сенатор. Брат директора Царскосельского лицея Василия Федоровича Малиновского.
Выполняя поручения патриарха Досифея, Хрисанф ездил в Дунайские княжества и Россию. В Москве он побывал дважды – в 1692-1694 и в 1701 годах. (Это было начало царствования Петра Первого.)
В 1697 году архимандрит Хрисанф (которому было уже под сорок) поступил учиться на философский факультет Падуанского университета. Прибыв в Падую и начав там филосфоские студии, он занялся также медициной, астрономией и физикой. Кроме того приступил к учебе на юридическом факультете университета.

В 1700 году ради изучения астрономии Хрисанф поехал в Париж. Парижская обсерватория имела мощный для того времени 150-кратный телескоп. Директором Парижской обсерватории был знаменитый итальянский астроном и инженер Джованни Доменико Кассини.

Кассини открыл четыре спутника Сатурна, которые в честь короля назвал «звездами Людовика». Он вычислял расстояния между планетами Солнечной системы, с хорошей точностью определил расстояние от Земли до Солнца. (По вычислениям Кассини – 146 млн км. По современным данным – 149,6 млн км.)

К моменту приезда Хрисанфа в Париж Кассини начал наблюдения над рельефом лунной поверхности. На основе этих наблюдений он составил большую карту Луны, которая вышла в 1679 году. Хрисанф неоднократно общался с Кассини, знакомился с его наблюдениями и расчетами. Возможно, будущий патриарх сам наблюдал Луну и звезды в 150-кратный телескоп.

Получив действительно универсальное образование, в 1702 году Хрисанф приехал в Иерусалим и был рукоположен в епископа Кесарийского. А 19 февраля 1707 года, на следующий день после кончины патриарха Досифея, он был поставлен на Иерусалимский патриарший престол.

Уже будучи патриархом, Хрисанф значительную часть времени проводил в Молдавии и Валахии, управляя расположенной там собственностью Иерусалимского патриархата, которая приносила большую часть дохода Иерусалимской церкви.

Подолгу проживая в Бухаресте и пользуясь расположением и поддержкой Константина Брынковяну, патриарх Хрисанф занимался просветительской работой – созданием православных школ и распространением греческого книгопечатания в различных областях оттоманской Турции и за ее пределами.

Но по призванию своему патриарх Хрисанф был и остался ученым монахом. Именно науке он по-прежнему отдавал большую часть своего времени. Он оставил после себя многочисленные сочинения по истории Церкви, богословию, астрономии, географии, геометрии. Скончался патриарх Хрисанф в феврале 1731 года в Иерусалиме.

Упоминая в хронологической последовательности о жизни замечательных представителей семьи Нотарасов, мы начали с падения Константинополя, с подвига Луки Нотараса, и дошли до митрополита Макария, чья жизнь неразрывно связана с греческим восстанием и фактически знаменует собой свержение турецкого ига. То есть, мы видим весь путь – от поражения до победы.

На вопрос, почему погибла Византия, большинство историков дают один ответ: по собственной вине. Причина гибели православной империи – отсутствие внутреннего единства, непрерывные распри между самими византийцами, политические кризисы. Говоря церковным языком – жестокое оскудение братолюбия. И этот факт, пожалуй, особенно горько было осознавать членам великой церкви, оказавшейся в пленении. Мы имели все. Мы потеряли все по собственной вине. Мы были могущественны и ослепительно богаты. Мы впали в расслабление и нищету. Боль потери и ужас унижения мешают думать. Как же жить дальше?

На протяжении мировой истории многие государства, семьи, личности оказывались в подобной ситуации и задавались подобными вопросами. Плеяда Нотарасов, действительно блестящая (к роду Нотарасов принадлежал также духовный писатель, монах-святогорец Фома Элеавулк Нотарас), прошедшая через ночь османского ига от ее начала до конца, оставила потомкам своеобразный рецепт выживания в трудный час. Молитва, учеба, просвещение и помощь ближним помогли им выжить, выпрямиться и одержать победу. Перейдем теперь к митрополиту Макарию, жизнь которого была уже предвестием этой победы.

Как известно, в феврале 1770 года на Пелопонесе вспыхнуло греческое народное восстание против турок, вызванное началом действий русской военной эскадры у берегов полуострова. Эта операция русской армии, носившая название Архипелагской экспедиции, имела одной из задач поддержку греческого освободительного движения и совместные действия русских военных сил и греческих повстанческих отрядов против турецкой армии. Россия, воевавшая тогда с Турцией, стремилась осуществить вместе с Австрией масштабный Греческий проект – план изгнания турок из Европы, возрождения Византийской империи и создания независимых христианских государств на Балканах. Эти планы нашли горячее сочувствие и поддержку в кругах греческой интеллигенции и прогрессивного духовенства. Среди людей принимавших активное участие в подготовке греческого восстания были Косьма Этолийский и митрополит Коринфа – Макарий Нотарас.

Но Архипелагская экспедиция, так дорого обошедшаяся и русским, и грекам, не достигла своих целей. Русский флот отплыл от берегов Пелопонеса 23 мая 1770 года. Пелопонес был занят турецкой армией, народное восстание жестоко подавлено. Огнем и мечом прошлись турки по непокорному полуострову.

Пелопонес (Морея), на котором Нотарасы обосновались после падения Константинополя, на котором жили потом три с лишним века – земля, в которую они вкладывали силы и средства, которую даже «под турком» превратили в процветающий край, была опустошена. Города и села разрушены, сады сожжены, жители убиты, бежали, проданы в рабство. Митрополит Макарий и часть его паствы укрылись на острове Закинтос.

После подавления Пелопонесского восстания Константинопольский патриарх Феодосий под давлением турецкого правительства потребовал от епископов, замешанных в восстании, подать прошения о добровольном отречении от своих кафедр. Макарий Нотарас такое прошение писать отказался. Тем не менее ему запретили возвращение в Коринфскую епархию. Он мог служить и учить народ только за ее пределами.

Лишенный своей кафедры епископ Макарий в своих странствиях по Греции начал собирать рукописи творений святых отцов. Множество драгоценных манускриптов были найдены им в библиотеках Хиоса, Патмоса и Афона. По словам Паисия Величковского, святой Макарий «пришед на святую Афонскую гору, …обрете бесценное сокровище, сиречь книгу о соединении ума с Богом…» В 1777 году святой Макарий передал все собранные им рукописи Никодиму Святогорцу. Они лягли в основу «Добротолюбия» и сборника душеполезных текстов под названием «Эвергетин».

Пока Никодим Святогорец занимался подготовкой рукописей к изданию, Макарий, покинув Афон, отправился на Хиос, а затем в Смирну, где собирал средства для издания этих книг. Собрав необходимую сумму, он отослал ее вместе с рукописями в Венецию. Там книги были изданы несколькими годами позже: «Добротолюбие» ‒ в 1782 году, а «Эвергетин» и «О частом причащении» ‒ в 1783.

Последние годы жизни святой Макарий провел на острове Хиос, живя в совершенной нищете и неустанно помогая людям. Его современник Георгий Завирас писал: «Скольких пленников освободил (Макарий), скольким голодным и больным помог…, почти невозможно посчитать».

Святой Макарий, например, помогал будущему деятелю греческого Просвещения Адамантиасу Кораису, когда тот юношей учился за границей.

Живя на Хиосе и будучи «наставником мучеников» ‒ христиан, приговоренных турецкими властями к смертной казни, святой Макарий написал сборник житий новомучеников, которому он дал название «Новый Лимонарий». (Название было заимствовано у Иоанна Мосха, автора книги «Духовный лимон».)

Скончался святой Макарий в своей пещерке на Хиосе 17 апреля 1805 года. Всего шестнадцать лет отделяли кончину святого Макария от обретения Грецией независимости. Той духовной, культурной и государственной независимости в обретение которой неизменно вносила свой вклад семья Нотарасов – поколение за поколением, через все османское иго.

                              Image

Авторы статьи:
Елизавета Кулинская,
Елена Кулинская.

БИБЛИОГРАФИЯ:

1. Хождение на Флорентийский собор // Памятники литературы Древней Руси. XIV – середина XV века. – М.:Художественная литература, 1981.
2. Сильвестр Сиропул. Воспоминания о Ферраро- Флорентийском соборе (1438-1439). СПб., 2010.
3. Византийские историки о падении Константинополя в 1453 г. СПб., 2006.
4. Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году. – М.:Наука. 1983.
5. Михаил Пселл. Хронография. – М.: 1978.
6. Аверинцев С. Византийский культурный тип и православная духовность // Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб., 2004.
7. Гаген С.Я. Византийское правосознание 4-15 вв. – М., 2012.
8. Гийу А. Византийская цивилизация / Пер. сфр. – Екатеринбург, 2005.
9. Дашков С.Б. Византийские императоры. – М., 1997.
10. Смирнов С.К. История Московской Славяно-Греко-Латинской Академии. Москва, в типографии В.Готье, 1855.
11. Н.Коптерев. Характер отношения России к православному Востоку. М., 1885.
12. Н.Коптерев. Сношения иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством (1669-1707). М., 1891.
13. Παναγιώτης Δ. Μιχαηλάρης, Η πραγματεία του Χρύσανθου Ιεροσολύμων «Περί αφορισμού», εκδ. Πορεία, Αθήνα, 2002
14. Παναγιώτης Δ. Μιχαηλάρης, Χρύσανθος Νοταράς. Η θέση του για τον αφορισμό των αρχόντων, στο: Νεοελληνική Παιδεία και Κοινωνία, Πρακτικά Διεθνούς Συνεδρίου αφιερωμένου στην μνήμη του Κ. Θ. Δημαρά, Αθήνα, 1995.
15. Ημερολόγιον του έτους 2007, Πανελλήνιος Ένωσις Γονέων «Η Χριστιανική Αγωγή» (Γ.Ε.Χ.Α.)
16. Ακουλουθίαι του Οσίου Πατρός Ημών Γερασίμου, Γ’ Έκδοσις Ιεράς Μονής Αγ. Γερασίμου “Νέα Ιερουσαλήμ”, Αθήναι 1991
17. Ιωάννης Μουτζούρης, «Μακάριος Νοταράς και το αναγεννητικόν του έργον», στο:Πρακτικά του Α΄τοπικού σὒνεδρίου Κορινθιακών ερευνών (Κόρινθος 27-28 Απριλίου 1974)-Παράρτημα περιοδικού Πελοποννησικά, εν Αθήναις 1975.
18. Χρήστος Γιανναράς, Ορθοδοξία και Δύση στη νεώτερη Ελλάδα, εκδ.Δόμος, Αθήνα, 1992